Заложники. 68 часов в ловушке - Страница 17

— Он был в тренировочных лагерях в Пакистане и постоянно рассказывает, как он ненавидит Индию, — пожаловалась Серрил.

Друг Серрил донес на Дауда в ФБР.

Она не знала, что ФБР уже давно взяло его на заметку. Дауда рассматривали как нестабильный, но обладающий огромным потенциалом источник информации. Спецслужбы привыкли иметь дело с полевыми агентами, и они лучше понимали их, чем родственники и подружки. Все глубоко законспирированные агенты были неидеальны, даже враждебны. Их было сложно контролировать и мотивировать. Они никому не принадлежали, и это означало, что их личности были сломаны, как и их жизни, разбросанные между разными культурами и идеалами. В ФБР знали, что такие агенты служат лишь себе. Один ветеран ФБР как-то заметил: «Координатор может надеяться лишь на то, что цели агента в какой-то момент времени совпадут с интересами агентства».

Дауд начал постепенно успокаиваться, а родня простила его. Через несколько недель он смог вернуть Портию, предложив ей руку и сердце в Центральном парке. Они полетели на Ямайку, где обвенчались в декабре 2002 года. Он не рассказывал ей о двух малышах, которые родились у него в далеком Пакистане от первой жены Шазии.

Следующие два с половиной года Дауд разъезжал между США и Пакистаном, живя с двумя семьями. Но ему никак не удавалось попасть в организацию «Лашкаре-Тайба». Его личная жизнь снова пошла кувырком, когда в августе 2005 года Портия, которая подозрительно относилась к его частым поездкам в Пакистан, позвонила его отцу в Лахор и узнала о существовании другой семьи. Расстроенная, она 25 августа устроила Дауду скандал, а потом заявила на него в полицию, пожаловавшись, что он ее избил. Она также позвонила на горячую линию по борьбе с терроризмом, повторив им все, что он рассказывал ей о пакистанских тренировочных лагерях и «Лашкаре-Тайба», которая попала в черный список правительства США в 2003 году. Ее три раза допросили. На этом все и закончилось. Дауду снова удалось убедить власти, что все, что он делал, было частью его работы под прикрытием. Он предложил ценную информацию не только о «Лашкаре-Тайба», но также о некоторых ее членах, которые были связаны с «Аль-Каидой». Он рассказал о Паше, который лично «знал Усаму бен Ладена». Дауда признали важным агентом в антитеррористических кругах.

В январе 2006 года, после того как Совет Безопасности ООН добавил «Лашкаре-Тайба» в список организаций, на которых распространяются санкции, счета ее лидеров были заморожены, въезд в другие страны запрещен. Также вводилось эмбарго на торговлю оружием. Дауд позвонил Паше и предложил встретиться с людьми, у которых он покупал наркотики. Эти люди «могли помочь переправлять оружие по тем же путям, по которым идут наркотики». Конечно же, в таком случае «Лашкаре-Тайба» должна была показать себя. Но после 11 сентября 2001 года ситуация существенно изменилась. На западе Пешавара возле Хайберского прохода их обоих арестовали. Эти районы находились под пристальным контролем, поскольку Запад обвинил Пакистан в том, что там прячутся талибы и руководство «Аль-Каиды». Пакистанские военные наводнили край своими шпионами, агентами и разведчиками. Владельцам иностранных паспортов вроде Дауда Гилани въезд туда был запрещен.

Паша достал свое удостоверение, и после ночи, проведенной в камере, ему разрешили сделать телефонный звонок. Он позвонил старому другу, с которым служил в армии. Пашу и Дауда отвезли в войсковой лагерь, где к ним подошел офицер, назвавшийся майором Али. Он приветствовал Пашу и извинился за причиненные неудобства. Паша шепнул Дауду, что майор — шпион, агент военной разведки, спонсирующий разные группировки в борьбе с Индией.

Одетый, как банковский служащий, с подстриженными усами и крашеными волосами, майор, с точки зрения Дауда, не был похож на агента разведки. Паша пояснил, что у разведки много разных агентов. Те, которые занимаются этим постоянно и находятся под прикрытием, ничем не отличаются от тех, за кем шпионят. Майор, с другой стороны, был временно занят работой с «Лашкаре-Тайба». Это означало, что через пару лет его должны были перевести на другой фронт работ в вертикали разведки.

Дауд сделал то, что делал всегда, когда его припирали к стенке. Он предложил майору сделку. Он надеялся, что подобный ход пройдет в Пакистане так же успешно, как в США, куда он еще надеялся вернуться. Дауд заявил с тяжелым американским акцентом, что он лишь наполовину пакистанец и что у него есть американский паспорт, и он готов помочь в джихаде против Индии. Майор, казалось, был озадачен, но Дауд продолжал напирать, стараясь убедить военного, что он их человек.

— Почему бы мне не произвести разведку, чтобы атаковать такой цветущий коммерческий город, как Мумбаи?

Дауд даже был готов официально изменить имя, чтобы оно звучало на западный манер. За ужином Дауд использовал имя отца, чтобы снискать доверие боевиков. Он также упомянул, что его брат Данял работает на Юсуфа Разу Гилани, многообещающего нового политика и бывшего спикера Пакистанской национальной ассамблеи.

— С вами свяжутся, — сказал майор, разрешив Дауду и Паше вернуться в Лахор.

Вскоре позвонил майор Икбал. Он велел Дауду отправиться в район неподалеку от аэропорта, где дислоцировалась пакистанская армия. Майор Икбал был человеком того же рода, что и майор Али. У Дауда не было сомнений, что он также работал на пакистанскую разведку. Майор вспомнил о предложении Дауда насчет Мумбаи. Он был столь же заинтригован, как и его коллега с границы. Такой смелый план заставил всех нервничать, и встреча закончилась без каких-либо конкретных обещаний.