Заложники. 68 часов в ловушке - Страница 19

«Девочки здесь просто чудесные, — писал он Ране. — Нам надо приехать сюда вдвоем, без подружек, чтобы хорошенько развлечься».

Теперь ему нужно было привести себя в порядок. Он записался в спортивный зал под названием «Мокш», который находился недалеко от его квартиры. Зал посещали звезды Болливуда второй величины. Он начал заниматься фитнесом и подружился с тренером Виласом Вареком. Они обсуждали фильмы и крутые болливудские вечеринки. Варек был так поражен способностью Хидли соблазнять женщин, что они начали посещать ночные бары, разъезжая на мотоцикле Варека.

— Мы братья от разных матерей, — хвастался Варек девушкам.

Однажды ночью он повез Хидли в «Шиваджи Мандир», театр и храмовый комплекс, чтобы посмотреть выступление культуристов. Там Варек познакомил его с Рахулом Бхаттом, сыном Махеша Бхатта, одного из самых известных индийских режиссеров. Жена Махеша была мусульманкой и вырастила сына в этой религии. Вскоре Хидли, Варек и Бхатт стали неразлучны. Новые друзья называли Хидли «Дэвид Армани» из-за одежды, которую тот носил. Чтобы все шло хорошо, Хидли рассказывал друзьям о своей американской жизни, о своем баре в Филадельфии, о трагической смерти деда и о том, как его предки построили первую нефтяную вышку в штате Нью-Йорк и водили знакомство с Рокфеллерами. Он также начал часто посещать «Тадж-Махал», часы напролет просиживая в «Морском», где Фостин Мартис подавал ему вечерний чай с закуской. Дэвид никогда не вспоминал о своих пакистанских родственниках.

Бхатта поразили буквально энциклопедические познания Дэвида в области оружия. Тот мог кратко и четко описать характер действий сил безопасности в любой точке мира. Он знал калибр и характеристики большинства основных видов вооружений. Но однажды, когда Бхатт в шутку назвал его «агент Хидли», Дэвид взорвался.

— Довольно! — крикнул он.

Бхатт вспоминал, что Хидли иногда странно реагировал на самые обычные вещи. Он сказал друзьям, что хочет показать им афгано-пакистанскую границу. Бхатт отрицательно покачал головой и улыбнулся.

— Я боюсь, — сказал он. — Меня убьют, как Дэниела Перла.

Хидли рассмеялся в ответ.

— Никто вас не тронет, если я буду рядом. Вам нужно изменить имена. — Он посмотрел на Бхатта. — Возможно, тебе стоит стать Мухаммедом Аттой. — Это было имя известного террориста, атаковавшего «башни-близнецы» 11 сентября 2001 года. — Иногда очевидные вещи могут спасти жизнь, — вновь рассмеялся он.

Когда Дэвид не был с друзьями, он часто ходил в «Тадж-Махал». Он уже представлял отель как цель номер один. Попивая виски с местным дельцом Сунилом Пателем, он смог получить приглашение на болливудскую вечеринку в одном из залов отеля. Потом он купил ручку в магазине гостиницы. Ему нравился отель и его стиль. Как минимум два раза он присоединялся к пятничной экскурсии по отелю, которую записывал на видео. Во время экскурсии показывали все уголки гостиницы и рассказывали ее историю. Хидли почитал об основателе отеля, чья семья переехала сюда из Гуджарата, а его послала в Лондон в 1858 году.

Дэвида интересовало все. Хидли записал историю о том, как отпрыск семьи Тата вернулся из Европы, планируя открыть текстильные фабрики и построить промышленную империю, основанную на личной преданности. Тата также купил кусок земли на берегу, представляя, как возведет там отель, соединяющий восточную эстетику с колониальным стилем.

В буклете по истории отеля Хидли подчеркнул строки, где описывался его дизайн. Промышленник Тата нанял большую команду европейцев и индийцев во главе с известным викторианским архитектором Бомбея Фредериком Стивенсом, который спроектировал Королевский дом моряков (позже ставший полицейским участком), вокзал «Виктория» (переименованный в вокзал Чатрапати Шиваджи) и станцию Черчгейт.

В буклете описывалось, как Стивенс создал подковообразную конструкцию из твердого базальта, с просторными галереями, протянувшимися через все здание вдоль каждого крыла на каждом уровне, со второго этажа по последний. Хидли шел с группой туристов по одной такой галерее, записывая все на видеокамеру, параллельно набрасывая маршрут экскурсии. В это время туристам рассказывали о том, как Стивенс планировал украсить эти галереи каркасами для вьющихся растений и балюстрадами в стиле эпохи короля Эдуарда VII.

Изучая внутреннюю обстановку и планировку отеля, Хидли также занимался историей реконструкции здания. Он отметил маркером те места в буклете, где описывалось, как положение отеля позволяет большему количеству гостей любоваться видом на море. Как и у вокзала «Виктория», у отеля были купола на каждом углу, а также большой центральный купол, под которым находилась главная лестница. В подвалах размещались холодильники, на первом и втором этажах расположились магазины и рестораны, а номера занимали с третьего по шестой этажи. На крыше был разбит сад. Когда Стивенс неожиданно умер в 1900 году, его преемник Уильям Чемберс добавил в композицию отеля немного флорентийского ренессанса. Семья Тата выложила двадцать шесть миллионов рупий, что на сегодня эквивалентно двумстам миллионам фунтов стерлингов, за тридцать частных квартирных комплексов и триста пятьдесят двухместных и одноместных номеров с электрическим освещением, вентиляторами, звонками и часами, а также четырьмя механическими лифтами, импортированными из Германии. У отеля были своя электростанция, аптека и турецкие бани. Чтобы добавить ему городского колорита, в стенах отеля открыли почтовое отделение. Для престижа воздух в отеле охлаждался с помощью системы, работавшей на углекислом газе. Эта же система позволяла изготавливать лед для первого бара, открывшегося в Бомбее по лицензии. Получив английского управляющего и французского шеф-повара, отель был почти готов к 1902 году, когда Джамшеджи Тата отправился в большое турне по Европе и США, отсылая в Бомбей хрустальные канделябры и витые стальные колонны от создателей Эйфелевой башни.