Заложники. 68 часов в ловушке - Страница 36

— Отличная свадьба.

Теперь в «Чемберсе» находилось около 250 человек, а в отеле — всего шесть полицейских.

Амит Пешаве сидел в кустах возле бассейна и с каждой минутой волновался все сильнее и сильнее. Была уже половина двенадцатого ночи, и, несмотря на то что он позвонил уже десяти сотрудникам, никто не знал, где находятся ключи от трансформаторной. Раненый британский турист слабел, а его рубашка пропиталась кровью.

Телефон Амита зажужжал. Звонил его бывший сосед по комнате Хемант Талим, который теперь работал в «Золотом драконе».

— Амит, как дела? — спокойно спросил он. — Слушай, мы сейчас в «Чемберсе». Нам нужно знать, где именно ты находишься.

Амит пояснил ситуацию, и тогда Хемант посоветовал ему поговорить с Оберои. Амит смог дозвониться до шеф-повара лишь с третьего раза.

— У меня тут британец, который вот-вот умрет, полоумные пьяные депутаты и пропавший мальчик. — Оберои попытался успокоить его, уверив, что свяжется с техниками, чтобы они принесли ключ. Краем глаза Амит заметил, что один из парламентариев нетвердой походкой двинулся к статуе льва, явно желая забраться на нее. — Мне надо идти, — просипел Амит.

Полчаса спустя он услышал глухой стук. Кто-то был в трансформаторной. Гости оживились. Потом дверь резко распахнулась и все начали быстро протискиваться внутрь. Амит заметил человека, спрыгнувшего с крыши трансформаторной. Это был какой-то европеец в красном галстуке-бабочке, одетый в строгий костюм. Должно быть, он все это время прятался наверху.

— Джеймс Бонд, — пробормотал Амит, глядя с удивлением, как мужчина быстро скрывается из виду.

Теперь ему надо было отправить раненого британца в больницу. Подхватив его под руку, он с трудом выбрался на улицу.

В «Суке» на последнем этаже Башни Боб Николлс и его южноафриканские спецназовцы были настороже. В ресторане находилось более пятидесяти человек, включая жену директора «Тадж Групп». Она передавала Николлсу все, что муж сообщал ей по телефону.

— Он утверждает, что мы находимся в самом безопасном месте, — заявила она.

Боб узнавал новости из собственного источника — от делового партнера, который следил за событиями по телевизору из Йоханнесбурга вместе с женой Боба Мелани. Партнер написал, что во Дворце стреляют, но в Башне тихо.

В другом конце зала капитан американской морской пехоты Рави и его брат высыпали содержимое бумажников на стол, отложив в сторону американские доллары и водительские удостоверения. Им следовало убрать все свидетельства того, что они американцы или как-то связаны с армией США. Рави запихнул документы вместе с кредитной карточкой в носок. Он решил позвонить своей девушке в Сан-Диего, но потом передумал. Когда позвонила сестра, он сказал, что находится далеко от тех мест, где стреляют. Она все равно никак не смогла бы ему помочь. Теперь ему придется держаться подальше от индийской родни, поскольку, если его поймают, им придется туго.

Так как Рави с братом жили в Сан-Диего, они решили в случае пленения подделать испанский акцент.

— Я очень надеюсь, что до этого не дойдет, — прошептал Рави.

Но некоторые вещи Рави было не под силу изменить. Годы, проведенные в армии, наложили на него отпечаток. Его шея была такой же ширины, как и обритая голова. Все в нем говорило о том, что он военный.

Рави подошел к столику, за которым сидели южноафриканцы. Он понял, что эти ребята одного с ним поля ягоды.

— Послушайте, — обратился он к Бобу без обиняков, — я хочу помочь, если можно. У меня есть кое-какой опыт подобных ситуаций.

Он больше ничего не сказал, а африканцы не спрашивали. Боб включил его в работу, послав на разведку с одним из своих людей. Им надо было найти более безопасное место, чем «Сук» с его панорамными окнами. Если бы в коридоре взорвалась бомба, их бы всех убило осколками стекла. Пройдя через кухни, Рави нашел конференц-зал в задней части верхнего этажа. Распахнув дверь, он с удивлением обнаружил там сотню корейцев, тихо сидевших и смотревших на него. Он попытался расспросить их, пояснив, что им надо держаться вместе, но они почти не говорили по-английски. Корейцы были очень напуганы, оставлять их одних было нельзя. Рави вернулся к Бобу с плохими новостями. Корейская делегация увеличила численность их группы до 150 человек.

Рави не видел смысла оставаться в «Суке».

— Давайте перейдем куда-нибудь.

Конференц-зал легче охранять. Когда все собрались, Боб схватил микрофон и обратился к толпе. У всех этих людей было разное восприятие сложившейся ситуации. Местные жители рассматривали ее так, как Боб не мог и вообразить. Они пережили городские беспорядки и многочисленные теракты, видели, как угольные короли становились мусульманскими «крестными отцами», державшими город в постоянном страхе, а бойцы вроде Мариа вели с ними войну. Только в Мумбаи неравенство криминального мира могло стать политической проблемой. Индуистские шовинисты, возглавляемые собственным «доном», который вел дела из логова в фабричных трущобах, пытались расшатать власть мусульманских «крестных отцов». Если вы хотели, чтобы вам перерезали горло, здесь это мог сделать бандит любого вероисповедания.

Рави подумал, что Боб держится достаточно уверенно. Что-то было в его голосе, что привлекало внимание, даже несмотря на то, что у него не было опыта публичных выступлений.

— Не надо громко разговаривать по телефону, — сказал он. — Не сообщайте людям снаружи, где мы находимся. Держитесь недалеко от двери. Меньше ходите. Не сидите под люстрами. Не разговаривайте с прессой.