Заложники. 68 часов в ловушке - Страница 6

— Осталось всего два дня, — говорил себе Амит, переворачиваясь на другой бок.

Он с нетерпением ждал пятницы, первого выходного дня с тех пор, как его повысили. Возможно, он поедет на мотоцикле на север, на пляж Джуу, сыграет партию в снукер или пойдет глазеть на девушек возле классного ресторана «Пицца у пляжа».

Когда Амит пришел работать в «Тадж-Махал» семь лет назад, то сначала попал в команду Фостина Мартиса в кафе «Морское». Старик заставлял его бегать с полными подносами, «чтобы посмотреть, как быстро я уроню их». К 2006 году Амит стал начальником Фостина.

— Но это было нормально. У меня же есть высшее образование, а у него нет.

Амит снова задремал. Когда он проснулся, то понял, что опоздал. Он вскочил, быстро принял душ и поспешил на работу. Надевая черный менеджерский костюм, он нащупал в нагрудном кармане карточку с записанными на ней ценностями отеля «Тадж-Махал»: «Используй талант и оттачивай мастерство, чтобы повышать стандарты совершенства в искусстве гостеприимства». Каждый день он собирал официантов, чтобы напомнить им об этом завете. Это была одна из первых вещей, которые Амит запомнил, начав работать в отеле. Нужно было выучить наизусть все правила и заветы отеля. Все остальное приложится. Карточки с заветами сильно изменились с тех пор, как Фостин пришел работать в гостиницу. Теперь они включали амбициозные финансовые цели семейства, напоминая каждому, как один отель превратился в мировую империю из 112 гостиниц в двенадцати странах, включающих 13 629 номеров. Ожидалось, что к 2016 году их сеть будет иметь годовой оборот в два миллиарда долларов, или 650 миллионов фунтов стерлингов.

Когда он подошел к «Шамиане», похожей снаружи на индийский свадебный шатер с прозрачными потолочными занавесками и мерцающими лампочками, в ней яблоку негде было упасть. Старший официант Рехматулла Шаукатали, который работал в «Тадж-Махале» так долго, что некоторые звали его «фамильной реликвией», носился по залу. Амит поздоровался с ним и помощником шеф-повара Борисом Рего, который работал на демонстрационной кухне. Отец Рего был самым известным шеф-поваром Гоа. Он преподавал кулинарное мастерство в семидесятые годы. Тогда же он подружился с Оберои. Амит называл младшего Рего неутомимым. Улыбчивый повар попытался перекричать стоявший в кафе гам:

— Что будете на ужин, босс? — Рего уже много дней обещал приготовить шефу особую пиццу.

— Цыплята тандури, много стручкового перца, сыр моцарелла и гора лука, — крикнул Амит.

— Я буду готов к половине десятого вечера, сэр, — откликнулся Рего.

Амит посмотрел на доску объявлений в кухне, где шеф Оберои вывешивал новости на рассвете. Ожидалось прибытие нескольких важных персон и членов парламента. Это всегда было ужасно. Они слишком много пили, ругались с официантами и вечно пытались не заплатить по счетам. Вечером должна была состояться пышная синдхская свадьба, а также три банкета и празднование дня рождения, назначенное на восемь вечера. Задача непростая. Амит узнал, что администратор плавательного бассейна заболел. А его помощнику придется заниматься барбекю, которое должно было состояться возле бассейна. Амит подозвал Адила Ирани, одного из бойких официантов кафе «Аквариус», и попросил его помочь с барбекю.

К семи утра в холле Башни появился Карамбир Канг. Походкой, которую друзья сравнивали с осторожной поступью тигра, генеральный менеджер отеля начал обход своих владений, наблюдая за всем, пока запах пчелиного воска смешивался с ароматом свежесрезанных роз.

Конкуренты Карамбира, работающие на другие гостиничные сети, прозвали его бойцовой собакой «Тадж-Махала». Но среди служащих, которые бегали по отелю с разными поручениями и заданиями, голубоглазый генеральный менеджер считался приветливым человеком. В тридцать девять лет он также был молодым «капитаном корабля», как он описывал свою должность, лицом отеля, человеком, который воодушевлял команду и утверждал, что он «покидает судно последним». Во время подобных обходов он частенько шутил, спрашивал о семейных делах, одинаково интересуясь гостями и служащими. В небольшом холле перед вторым этажом он потратил минутку, чтобы поклониться черному бюсту основателя отеля. Карамбир полностью поддерживал политику семьи, восхищаясь теми, кто основал отель.

Карамбир относился к своему внешнему виду так же внимательно, как к гостинице. Он носил темно-синий костюм, хрустящую отутюженную рубашку, шелковый галстук и платок, который обычно выбирала ему жена Нити. Сегодня галстук был в оранжево-золотистую клетку, чтобы поднять настроение в тяжелый рабочий день. Был как раз разгар сезона со всеми его прелестями. На четвертом этаже Дворца его заместитель по еде и напиткам проводил утреннюю проверку на одном из складов алкоголя, спрятанном за незаметной дверью, помеченной как номер 324. На шестом этаже в уставленном цветами помещении флористы создавали замечательные композиции из цветов. Сегодня здесь преобладали розы, привезенные с северо-востока, которые перемежались удивительно яркими розовыми хризантемами и гибискусами из Кералы.

Генеральный менеджер вышел из холла Дворца и приблизился к крытой галерее возле бассейна, украшенной замечательными витражами и полукруглыми куполами, что делало ее похожей на хаммам, установленный во флорентийской частной школе. Архитекторы называли это индо-сарацинским стилем, сочетанием индо-исламского, неоготического и неоклассического стилей, поскольку в Индии смешивались и переплетались традиции исламской, индуистской, сикхской, христианской и буддистской культур. Для Карамбира «Тадж-Махал» был чем-то средним между Королевскими ботаническими садами Кью-Гарденз и заколдованным замком. Совсем рядом послышался шорох, когда рабочие начали убирать листья, нападавшие за ночь. Они зарабатывали шесть тысяч рупий в месяц, то есть не более семидесяти фунтов стерлингов. Обычно они исчезали еще до появления гостей. Сделав обход, Карамбир вернулся в офис за стойкой администратора в Башне, чтобы ознакомиться с делами, запланированными на этот день.