Заложники. 68 часов в ловушке - Страница 77

— Мне конец, — пробормотал он, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Террористы вернулись. При помощи здоровой руки Миноча приподнялся и заковылял между стальными столами, шлепая по лужам крови. Впереди он увидел шеф-повара Банджу, который лежал на полу, устремив взгляд невидящих глаз в потолок. Его кудрявые волосы были вымазаны кровью. Рядом с ним, раскинув руки и ноги в разные стороны, распростерся Захин Матин, блестящий молодой повар, которого все хвалили за его безумно вкусный мусс с кофейным ликером. Он дергался, а по потрескавшимся губам текла темная кровь. Матин недавно получил аттестат зрелости с отличием, обеспечив себе место в любом ведущем высшем учебном заведении. Еще вчера они отмечали его успех, но теперь все было кончено.

Миноча заметил какого-то человека, пробежавшего мимо. У него было полное тело и густые усы. Неужели это был Фостин Мартис, старший официант кафе «Морское»? Что он тут забыл? Мартис бросился в сторону, чтобы спрятаться в холодильной камере для хранения мяса. Миноча подумал, не последовать ли за ним. Но что-то заставило его повернуть к выходу, откуда бежало много гостей. Они пытались выбраться через пожарный выход Башни, истерично вопя, но он был заблокирован снаружи.

— Кто-то запер дверь снаружи. Мы все в ловушке.

Толпа разделилась. Одна часть поспешила в подвал, унося с собой Оберои, а другая направилась к выходу вместе с шеф-поваром Миночей. Впереди он увидел окровавленного Хеманта Талима, которого волок на себе Сунил Кудияди.

— Вызовите «скорую», — крикнул он, осторожно опуская Талима на асфальт. — Держись, с тобой все будет в порядке, будь со мной.

Талим, которого ранили в живот, ответил слабым голосом:

— Да, сэр.

В подвале более десятка человек сгрудилось в темном влажном помещении. Шеф-повар Оберои пытался успокоить толпу, заметив среди собравшихся нескольких детей, напуганных стрельбой и беготней.

— Я не хочу умирать. Мы не хотим умирать, — ныли два кухонных носильщика, которые не смогли сдержать чувства, слыша близкую стрельбу.

Кто-то оттащил их в сторону, чтобы они не портили всем и без того расшатанные нервы. Оберои высвободил руку и достал телефон, на который пришло несколько новых сообщений.

Томас Варгиз написал: «Я ранен, сэр. Истекаю кровью возле лифта». Ощущая собственную вину за это, расстроенный Оберои передал сообщение Кангу в отель «Президент». Пришло сообщение от шеф-повара Талима: «Сильно идет кровь, но я выбрался наружу. Вы в порядке, сэр?»

«Сколько человек погибло?» — гадал Оберои.

Многие из этих людей работали с ним уже пятнадцать лет и более. Он вспомнил их групповое фото, висевшее на стене. Там они все улыбались, радуясь беззаботным временам, которые миновали. Пришло несколько сообщений о том, что Каизад Камдин вытянулся без движения возле кабинета Оберои. Неужели убили Камдина? О Бандже не было новостей. Должно быть, он до сих пор лежит на облицованном плиткой полу. Возможно, он еще жив. Что он теперь скажет жене Банджи, семье Камдина? Он не хотел лишаться своих поваров.

Написал Нитин Миноча: «Ранен. Но могу двигаться. Как вы, сэр?» Слава Богу. Миночу не так-то просто устранить. Оберои написал ему в ответ, чтобы он выбирался из отеля. Также пришло сообщение от отца шеф-повара Рего, который жил в штате Гоа. Он не хотел его читать. Отец интересовался, где его сын. Что должен был ответить Оберои? Связавшись с Карамбиром Кангом и передав ему всю эту информацию, он перешел к сообщениям от семьи, которая уже считала его погибшим. Он разослал всем один и тот же текст: «Я жив! Пожалуйста, не пишите и не звоните мне пока».

Оберои отключил телефон и попросил всех последовать его примеру. Темнота и тишина были их единственными друзьями. Снаружи послышались шаги.

В соседней комнате Гунджан Наранг быстро набирал что-то в телефоне. Наранг, который ходил в одну школу с журналистом Бхишамом и женихом Амитом, приехал в «Тадж-Махал», чтобы отметить свой тридцать второй день рождения в ресторане «Золотой дракон». Он и его семья уцелели при первом нападении террористов, после чего они попали в «Чемберс». Но теперь из-за неразберихи и стрельбы их разъединили. Гунджан спрятался в подвале вместе с отцом и одним из сотрудников отеля. Он надеялся, что его сестра, жена и ее родители смогли выбраться. Он написал жене, что они в винном подвале. Работник отеля, стоявший рядом, услышал снаружи шаги.

— Сэр, нам нужно сохранять абсолютную тишину.

Гунджан не обратил на него никакого внимания. Пришло сообщение от жены, что она и ее родители выбрались. Где же тогда его мать и сестра Джхарна? Он снова написал им сообщение, потом повернулся к сотруднику отеля, впервые обратив на него внимание. Гунджан трясся от гнева.

— Не смей мешать мне! — начал он, махнув рукой. — Я хочу, чтобы это не повторялось больше…

Прежде чем он успел закончить фразу, дверь резко распахнулась и террорист открыл огонь из автомата, расстреляв сотни бутылок, чье содержимое красным потоком обрушилось на пол. Сотрудник отеля начал молиться, увидев, как Гунджан и его отец замертво повалились на пол.

Джхарна Наранг, прячась в ближайшем подвале, пела. Она исповедовала буддизм и верила, что просветление приходит не после смерти, что оно является даром живым и что разгадать его секрет может каждый.

— Я должна верить, — сказала она себе, отвлекшись от суматохи и представив цветок лотоса. — Я должна жить… моя работа не завершена. — Она начала погружаться в некое подобие транса, ощущая запах лотоса и представляя, как он цветет. — У меня есть миссия, которую я должна выполнить. — Джхарна оградила себя стеной тишины и сосредоточилась на словах Гаутамы Будды: — Мы должны убить в себе желание убивать.