Заложники. 68 часов в ловушке - Страница 97

— Я видел тела, на которые было страшно смотреть: обожженные, расстрелянные, вздувшиеся, — сказал он Савитри.

Тогда они решили попасть в гостиницу. Связи семьи помогли, и, хотя входить в отель было запрещено, их провели в холл, где они почувствовали острый запах дыма, заполнявшего коридоры. «Черные коты» спускались и поднимались по главной лестнице, пока санитары бегали с носилками, на которых лежали обезображенные трупы. Савитри остановилась. Она не могла идти дальше и повернула назад. Мужчины пошли наверх.

Поднявшись по лестнице, они с ужасом посмотрели на масштаб разрушений на седьмом этаже.

Огонь полностью уничтожил часть крыши, и коридор заливали солнечные лучи.

— Вам тут не место! — взревел спецназовец, когда они вошли в почерневший коридор и остановились перед обугленной дверью. Шантану замер. Сделав глубокий вдох, он вошел. Номер Сабины был разделен на три части: спальню, гостиную с обеденным столом и ванную. Нихил увидел, что гостиная почти полностью выгорела.

— Комната была полностью уничтожена. Я имею в виду, что там лежал лишь пепел, остатки люстры, которая упала на пол, и железная рама стола, который стоически выдержал высокую температуру.

Шантану и Нихил вошли в спальню и удивленно переглянулись. Она была едва затронута огнем, если не считать слоя сажи, который покрывал все вокруг. Багаж Сабины был разобран, но не тронут.

— Казалось, что даже огонь испугался Сабины и решил переместиться в номер Карамбира Канга, — позже хмуро шутил Нихил.

Они сели на кровать, на которой Сабина прыгала от радости, удивленная гостеприимством Карамбира Канга. Что-то привлекло внимание Шантану. Он подошел к дальнему краю дивана. Обойдя его, он отпрянул. Там была Сабина. Она сидела на коленях, уткнувшись лбом в пол, словно бы молясь. Рано утром в четверг 27 ноября его неугомонная жена опустилась на колени, чтобы передохнуть, по мере того как кислород в комнате пожирался адом, который полыхал за дверью. Здесь, в одиночестве, она медленно угасла от удушья.

Они сняли с кровати покрывало, под которым оказалась свежая простыня, словно ее только что застелила горничная. Пока Шантану пытался отойти от шока, Нихил бросился вниз по лестнице, охваченный ужасом и горем.

— Я хочу, чтобы ее спустили вниз! — крикнул он охране отеля. — Я хочу, чтобы Сабину спустили сюда немедленно.

Охранники попытались отмахнуться от него, но свирепость Нихила сделала свое дело, и вскоре Сабину, завернутую в белоснежную простыню, снесли вниз.

Аджмал Касаб продолжал говорить. Ему пообещали, что после допроса он сможет увидеться с девятью другими террористами, которых якобы держали в другом месте.

Когда наступил этот день, в камеру Касаба вошел офицер.

— Ты готов?

Пленника повезли мимо Ворот в Индию и «Тадж-Махала», доставив в больницу в районе Байкала, куда свезли также жертв из Еврейского центра.

— Они серьезно ранены? — неуверенно спросил Аджмал, когда перед ним распахнули дверь.

— Посмотри сам, — ответил офицер, впустив его в комнату с белыми стенами.

Перед ним стояли девять металлических столов на колесиках. На братьев из «Тадж-Махала» было очень трудно смотреть. Лица Али и Шоаба застыли в ужасных улыбках. Умер, низкорослый лидер группы, дравшейся в «Тадж-Махале», обгорел до неузнаваемости. От Абдула Рехмана «Бады» осталась лишь куча исковерканных обгоревших кусков плоти.

Аджмал резко повернулся к офицеру.

— Заберите меня отсюда.

Его отвезли назад в его одиночную камеру, где его уже ждал следователь.

— Итак, Аджмал, — начал он, улыбаясь, — ты видел, как светятся их лица? Чувствовал, как их тела источают аромат роз?

Аджмал горько заплакал.

Эпилог

Терроризм часто называют асимметричным. Теракт в Мумбаи является ужасным подтверждением этого. Десять юношей, которых ввели в заблуждение, смогли всполошить четвертый по размерам город мира, убив 166 и ранив более 300 человек за трое суток.

Фотографии пострадавшего города облетели весь мир. Десятки трагических историй взбудоражили умы людей. На вокзале «Виктория», где Аджмал Касаб и его соратник убили пятьдесят восемь человек, ранив еще 104 горожанина, был спасен тринадцатилетний мальчик. Его отвезли в больницу, где врачи не знали, как ему сказать, что его родители, дядя и три двоюродных брата погибли. Возле Еврейского центра Сандра Самуель держала на руках двухлетнего Моше Хольтцберга. Его родителей, раввина Гавриеля и его беременную жену Ривку, убили вместе с четырьмя другими заложниками. Когда тела тридцати двух сотрудников и гостей отеля «Трайдент-Оберой» вынесли из гостиницы, супруги из Турции Сейфи и Мелтем Муеззиноглу, которые пробыли в плену восемь часов, вспоминали, как они начали молиться после того, как террористы казнили группу заложниц.

— Мы выступили вперед, подняли руки и сотворили молитву вслух, — сказал Сейфи. — И знаете, что случилось? Один из боевиков посмотрел на нас удивленными глазами. Он не поверил тому, что услышал, и опустил взгляд. Ему было стыдно. Мы сотворили молитву на арабском, громко произнося ее над телами погибших.

В те дни в Мумбаи произошло еще много ужасных историй. Об этом можно судить по снимкам из кафе «Леопольд», из больницы «Кама», кинотеатра «Метро», улицы Ранг Бхаван. Фотографии, сделанные в порту и пригороде Виле Парле, где взорвались бомбы, заложенные в такси, должны были дать богатую пищу для размышлений руководителям правоохранительных органов по всему миру.

Подготовка террористов была досконально изучена. Кураторы из Пакистана направляли боевиков в режиме реального времени, используя недорогую интернет-телефонию для того, чтобы скрыть свое местоположение. Спутниковое телевидение и программа Google Earth помогли им досконально изучить постоянно меняющееся положение вещей в Мумбаи. Каждый человек в городе, который давал интервью журналистам, помогал кураторам лучше понять планы сил правопорядка и распланировать свою дальнейшую деятельность. Часы перехваченных телефонных разговоров показали, как кураторы хладнокровно распоряжались боевиками, заставляя их убивать и быть убитыми. Эти записи также показали детскую натуру боевиков, которые колебались между манией, сомнением, садизмом и истощением.