Заложники. 68 часов в ловушке - Страница 98

Все это побудило нас написать об этих событиях. Мы начали расследование вскоре после окончания теракта. Однако общей реакцией властей Мумбаи на наши вопросы были усталость и подозрение. Ракеш Мариа, самый известный полицейский города, в 2010 году стал начальником антитеррористического отдела, заменив убитого коллегу Хеманта Каркаре. Он утверждал, что те три дня в ноябре 2008 года показали отсутствие у полиции и разведки всякого воображения.

— Было сказано все, что должно быть сказано, — утверждал Мариа, когда мы наконец смогли взять у него интервью, прождав несколько часов в приемной полицейского управления.

Но как только мы начали изучать свидетельства, мы нашли подтверждение обратному. В то время, как расследованием теракта в Нью-Йорке занималась комиссия, которая привлекла к разбирательству десять политиков от различных партий, чтобы они обсудили каждую минуту теракта, а на расследование теракта в Лондоне ушло полгода, во время которых записывались все подробности и свидетельские показания, в Мумбаи расследованием занимались очень поверхностно. Тридцатого декабря 2008 года была создана комиссия из двух человек, которая должна была изучить «вооруженные» атаки на город.

Перекрестного допроса избежали руководители разведки, политических структур и командиры Национальной гвардии. В результате появился отчет на шестидесяти четырех страницах, который широко критиковался за поверхностность. В отчете снималась ответственность с полиции Мумбаи, хотя и предъявлялись определенные обвинения комиссару Хасану Гафуру. Его обвинили в слабой реакции на события. Даже эти обвинения были опровергнуты властями штата. Гафур, который ответил тем, что свалил вину на других старших офицеров, умер от сердечного приступа в больнице в 2012 году. К тому времени большая часть рекомендаций по улучшению обороноспособности города, озвученных в отчете, так и не была реализована.

В Национальной гвардии также предпочитали держать язык за зубами. В конце концов там нам подтвердили в письменной форме, что они не хотят быть героями этой книги, боясь драконовских законов о соблюдении секретности. Впоследствии многие офицеры — некоторые из них до сих пор служат — ужаснулись слабой организации Национальной гвардии, приведшей к тому, что они смогли отреагировать на самый страшный теракт в истории Индии лишь сутки спустя, и согласились рассказать свою историю. Разведчики мялись, а обвинители от штата пеклись о собственных интересах, но они все равно поговорили с нами при условии, что мы не будем сообщать их имена. Однако ни один из этих рассказов не был таким ошеломительным, как тот, который мы услышали в «Тадж-Махале». Отелю, с одной стороны, надо было восстановить образ «дома магии», а с другой стороны, там не могли забыть жертвы сотрудников и гостей, потому ответа от них мы поначалу не добились. Это было очень плохо, потому что гостиница являлась основной темой книги.

Из всех целей, атакованных тогда, «Тадж-Махал» был самым знаковым местом, поэтому в «Лашкаре-Тайба» его выбрали самым первым. Для нас история отеля, а также его сотрудников, гостей, захватчиков и освободителей, стала отправной точкой для рассказа о событиях в Еврейском центре, на вокзале «Виктория» и в отеле «Трайдент-Оберой». Она показала нам, что было потеряно, что было пережито всеми, начиная от полицейских и заканчивая горожанами, от боевиков, атаковавших город, до бойцов Национальной гвардии, которые в конце концов нейтрализовали их.

Мы связались с сотнями сотрудников отеля, гостями, полицейскими и спецназовцами, свидетелями и участниками событий в Мумбаи и Пакистане, в Европе, Соединенных Штатах, Юго-Восточной Азии и государствах Персидского залива. Их воспоминания помогли нам выстроить хронологию событий. Как только у нас было готово место и время, мы обратились к нескольким десяткам очевидцев, многие из которых прежде не рассказывали о тех событиях, изменивших их жизнь навсегда.

Сначала мы встретились с Бхишамом Мансухани. Это случилось в 2010 году в час пик. Мы отправились в пиццерию на бульваре Марин-драйв, которая находится недалеко от его дома. Он поведал нам, что не успел он выбраться из отеля, как уже начал подумывать об отъезде из Индии. Заточение в отеле породило в нем презрение к властям, которых он и многие другие обвиняли в том, что их мучения длились так долго. Он был разочарован политическим тупиком, в котором оказались отношения Пакистана и Индии из-за их границы. Пока мы потягивали прохладную содовую с лаймом, Бхишам вспоминал о Хрустальном зале и «Чемберсе». Он не умолкал несколько часов, с отвращением поглядывая на толпу, которая собралась в пятницу вечером поразвлечься и, казалось, забыла о теракте, поставившем город на колени вечером 26 ноября 2008 года.

Савитри Чодхури, которая много времени провела с Сабиной перед ее гибелью, все так же работала в Мумбаи, теперь на австралийский телеканал «Найн нетворк». Мы с ней списались и договорились о встрече. Сидя в ее квартире с высокими потолками, откуда открывался чудесный вид на ключевые места города, включая Бомбейскую больницу и тюрьму, где до сих пор сидел Аджмал Касаб, она вспоминала о последних часах Сабины, об их общем прошлом. Савитри договорилась, что тело Сабины будет бальзамировать сам Дэнни Майкл Пинто. Его похоронное агентство «Мертвый центр города» все так же работает в Мумбаи. В свое время в его заведении готовили к захоронению тела Раджива Ганди и матери Терезы. Савитри улыбалась тогда, зная, что Сабине это понравилось бы. Она попрощалась с ее телом в аэропорту, куда также приехал ее муж Викрам. В конце концов гроб с телом Сабины погрузили на борт пассажирского реактивного лайнера.